Перекрёстки времени[СИ] - Марина Казанцева

- Брунгильда, неужели мы действительно так слабы, что вся наша магия против пришельцев лишь игрушка? - отчаянным голосом спросил Громур.

- Боюсь, мы всё время заблуждались насчет своих возможностей, - ответила валькирия, - Космос полон мощных древних цивилизаций, а мы ещё только нащупываем пути владения его энергиями. Мы обезьяны, подобравшие брошенную кем-то вещь, но сами создавать что-то подобное не умеем. Я готова признать, что мы совершили ошибку, когда-то приведя в действие в мирах Содружества эльфийские машины, которые исключают возможность использования электричества. Мы остановили прогресс. И думаю, что пошли тем путём, которым однажды прошли эльфы - на Земле. Только они давно отказались от этой идеи.

***

- Не думал я, что ты будешь так враждебно настроена против Лёна, - сказал валькирии позже Магирус, когда Совет покинул помещение, эти двое остались одни. - Я помню его ещё мальчиком, и какие большие надежды ты связывала с ним.

- Думаешь, мне легко? - с горечью ответила Брунгильда, - Я сама его любила. Я до сих пор его люблю. Великий дуб, я бы согласилась ещё раз потерять сына, чтобы только Лён не был Румистэлем! Но факты, Гонда, факты! Он уже сейчас действует против нас, и ты знаешь это, мой друг. Но ты не знаешь самого ужасного - того, о чем я не сказала в Совете, ибо не знаю, смогут ли они понять это. Мой разум едва постигает страшный смысл, заключённый в этой книге. Ты не изучал её, как я, Магирус, я только для лучшего эффекта сказала в Совете, что мы с тобой вдвоем исследовали её - чтобы утвердить твою кандидатуру. А ты мне нужен, Гонда, потому что ты умеешь мыслить. До прибытия Дивояра и последующих событий изложенное в "Гениус Алама" казалось мне бессмыслицей, а теперь, когда исполнились некоторые события, я вижу их место в общей картине нашего мира. Ничто не случайно, Гонда, ничто! Наши архимаги думают, что нет ничего хуже внешнего вторжения, войны - только это я им и открыла. На самом деле всё гораздо страшнее: сама реальность нашего существования под вопросом. Мы и наш мир есть лишь один из возможных вариантов истории, и он может быть аннулирован в любой момент, и в корне этого вопроса находится наш молодой друг - Лён. А все мы с нашими задачами, делами, историей, амбициями, с нашим летающим среди миров городом и всей нашей Планетой Эльфов есть следствие его ошибки, некоего событийного сбоя. И когда он найдёт её и решит исправить, то что будет со всеми нами и нашим миром?

- Ты знаешь, в чем его ошибка? - затаив дыхание, чуть слышно спросил Гонда.

- Да, знаю, - тихо, но твёрдо ответила Брунгильда, - поэтому я не позволю, чтобы эта книга попала в руки кого-то из этих четверых.

ГЛАВА 22

- Ну что, Джакаджа, не пора ли нам отправиться на поиски приключений? - с едва заметной усмешкой спросил Румистэль, обращаясь к гостю эльфийского дворца Рагноу, что непостижимым для смертного ума образом скрывался в огромном мире под небольшим холмом на границн Сильвандира.

- Давно пора. Желал бы я посмотреть иные миры, - охотно согласился Джакаджа, чем подтвердил мысль Румистэля о том, что его непростой спутник знает гораздо больше, чем говорит.

Ну что ж, в дорогу, так в дорогу. Всё равно путь Румистэлю один: собирать кристаллы, а своего скрытного спутника он от себя отпустить не может.

Оба они встали в центре главного зала, где располагался величественный трон, как будто созданный из застывшего лунного света и алмазов.

"Я покидаю тебя, мой Рагноу".

Румистэль поднял голову и посмотрел на сияющие потолки. Наверху зажглась яркая звезда, и от неё медленно отделился столб света. А далее сияние упало вниз, закрыв собой две фигуры, стоящие в центре зала. Как будто осязаемое вещество, свет захватил обоих и моментально вознёс наверх, где приоткрылась на мгновение иная картина: усеянное звёздами ночное небо и плывущая над тёмным горизонтом полная луна.

- Где мы? - очарованно спросил Джакаджа, стоя на вершине холма и словно облитый волшебным лунным светом. Рядом с ним стоял Румистэль в своих серебристых одеждах. Вокруг холма простиралась равнина, местами лишь занятая перелесками, а настоящий лес начинался далее - к границе зоны наваждения. Высоко в небе плыло источающее внутренний свет большое облако с венчающей его короной разноцветных лучей и освещало землю не хуже луны - это летающий город, вотчина небесных магов - Дивояр.

- Мы всё там же, - успокоил его спутник.

Да, они всё в том же времени - в тех днях, где молоды ещё Брунгильда, Магирус Гонда, Вольт Громур, где правит Дивояром Корс Филфхариан. Когда небесные маги ещё понятия не имели о волшебных кристаллах и не охотились на них. Когда на Румистэля ещё не устраивали облавы и не выслеживали его.

"Пока я не соберу все кристаллы, не вернусь в будущее", - подумал Румистэль.

Здесь было проще, тут его не преследовали дивоярцы, и тут гораздо больше вероятности собрать все осколки: чем дальше во времени, тем больше находится охотников на эти опасные камушки.

Ночью путешествовать невозможно, А Румистэлю ещё следует решить: на чем он и его спутник отправятся в иные миры. Были самые разные соображения, но сам он был уверен, что так или иначе решит этот вопрос. Сейчас же его занимало другое.

Была у Румистэля одна идея, а для этого надо на время чем-то занять Джакаджу. Ночной сон вполне подходящее занятие. Так что приготовления к долгому путешествию начались с отдыха - а что ещё делать ночью?! Вот это дело он любил: костерок тёплой летней ночью, непринуждённая беседа после поздней трапезы. Надо накормить Джакаджу до отвала, чтобы сон сморил резвого молодца. И волшебная скатерть, повинуясь желанию хозяина, развернула перед обоими такой обильный стол, что не объесться было невозможно.

Расстеленные на тёплой сухой земле плащи неплохо выполняли роль постели. А вещевые мешки сгодились под подушки. Одеяла же не требовались, потому что теплынь стояла просто дивная.

"Если бы не все мои заботы, лучше спутника для путешествий не найти", - грустно подумал Румистэль, вспоминая своего потерянного друга Лавара Ксиндару. Что-то неуловимо общее было между тем и этим образом его старого врага-друга. Джакаджа как будто более молодая версия Ксиндары - ещё не настолько опытен, но так же обаятелен. Как будто какое-то родство существовало между ними - то же ощущение, что и в бытность с Ксиндарой, что всё больше убеждало, что это одна и та же личность, только в разных обликах.

"Каким я только ни повидал Лембистора", - печально размышлял Румистэль в то время как продолжал спокойную беседу. Но в какой момент этот друг предаст его и пойдёт по своему трагическому и непонятному пути превращения в демона-дракона? Какие мысли таятся за этим чистым лбом, за умными и честными глазами?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});